«Если вам так тяжело, то можете подать в отставку»

Господин премьер-министр, собираетесь ли вы объявить на следующей неделе в своем выступлении перед Конгрессом, что согласны на сделку по освобождению заложников? Вы планируете выйти на трибуну в Конгрессе и сказать: я согласен на сделку по заложникам, мы возвращаем домой наших детей?

Если это то, что вы собираетесь сказать, — а это то, что вы должны сказать и то, чего весь мир ожидает от вас, — идите с миром, возвращайтесь с миром, наше благословение с вами. Это правильно, это высокоморально. Встаньте там, скажите миру: «Во время моего руководства они были захвачены, я беру на себя ответственность, я возвращаю их домой».

Если ваш план не таков, если вы собираетесь туда, чтобы еще раз произнести пустые слова, то не стоит и ехать. Не позорьте нас снова. Хватит ущерба, который вы нанесли в 2015 году, когда из-за своей безответственной речи в Конгрессе сами навлекли на нас ядерное соглашение с Ираном.

Своими собственными устами, всего одной речью, лишенной содержания и предназначенной только для предвыборных нужд, вы заставили администрацию Белого дома пойти на соглашение – против которого мы оба выступали – без присутствия Израиля за столом переговоров. Без учета интересов нашей безопасности. Мы расплачиваемся за это по сей день.

Вы получаете то, чего нет у большинства людей: у вас есть второй шанс. В вашей канцелярии, в вашем ближайшем окружении есть люди, которые думают и говорят, что в выступлении перед Конгрессом вам следует объявить, что вы принимаете сделку по заложникам. Не в извращенных формулировках, не с условиями, которые могли бы снова все испортить. Объявите, что вы согласны, и сделка заключена, и похищенные вернутся домой.

Если вы этого не сделаете, не нужно ехать в Вашингтон. Отправляйтесь в Катар, в Каир, оставайтесь здесь и круглосуточно проводите встречи, пока не достигнете соглашения. Не выходите произносить речь в кондиционированных залах Вашингтона, когда похищенные умирают от удушья в туннелях Газы.

На последнем заседании правительства в воскресенье вы ни слова не сказали о похищенных. Два часа вы говорили только о подстрекательстве против вас.